Российско-украинские двусторонние отношения на сегодняшний день остаются одним из наиболее острых вопросов международной повестки дня. Некогда части единого государства, сегодня 2 страны являются не соперниками в борьбе за лучшие условия жизни, за более высокий уровень технологического развития или пусть даже за место в том или ином рейтинге, а врагами. Настоящими врагами, антагонистами, противниками, с завидной частотой обменивающимися взаимными обвиняющими в недружественной политике и неприемлемой риторике. В своем советском прошлом развитие каждого из государств совершалось по одинаковой псевдодемократической модели, что в конечном счете привело к достаточно жестким, путь уже и официально демократическим режимам, которые установились на территории СНГ сегодня. Попытки пророссийски-настроенной части украинцев возродить экономическое, культурное и, прежде всего, духовное единство с Россией ни к чему не привели: «кремлевский» президент Виктор Янукович был свергнут, а бывшие братские народы незамедлительно стали вражескими, в СМИ усилился градус антироссийской и антиукраинской риторики, начались взаимные провокации. Одна из последних – мнимое убийство и последующее воскресение российского журналиста Аркадия Бабченко, которое произошло в Киеве 29 мая 2018 года. Как подобные события влияют на международную оценку внешней политики страны? Какие способы провокаций используются чаще всего? И к каким последствиям приводят?
Сложившаяся идеология взаимной ненависти в двусторонних отношениях России и Украины требует пересмотра абсолютно всей концепции этих отношений. Провокации – один из главных инструментов по усилению нетерпимости как со стороны граждан двух государств по отношению друг к другу, так и со стороны различных представителей международного сообщества, будь то европейские страны, международные организации или представители религиозных конфессий.
На сегодняшний день украинская сторона в достаточной мере расширила список действий, направленных на создание провокаций. Прежде всего, это убийства и покушения на убийство оппозиционных русских политиков и журналистов. Денис Вороненков, Павел Шеремет, вышеупомянутый Аркадий Бабченко – каждая из этих историй развивалась по одному сценарию: российский общественный деятель, активно критикующий любое действие Кремля, просит политического убежища на Украине и вскоре погибает. Разумеется, первая мысль общественности относительно причин гибели – месть ФСБ за «предательство» страны, а также желание «преподать урок» другим потенциальным перебежчикам. Она же и самая нелогичная, поскольку, во-первых, названные личности являлись не самыми главными критиками российской верхушки власти, а также не представляли собой никакую опасность с точки зрения выдачи украинской стороне государственной тайны или любой другой важной информации. Стоит отметить, что данные ситуации в большей мере разворачиваются в отношениях России с западными странами, к примеру, с Великобританией: дело Сергея Скрипаля, (само-?) убийство Бориса Березовского, отравление Александра Литвиненко являются аналогичными вариантами исполнения того же самого сценария с кульминацией в виде внезапной гибели главного действующего лица, устроенной российскими спецслужбами. Однако, британские дела стоят на ранг выше украинских, в первую очередь, из-за прошлого самих жертв, а также из-за намного более «изощренного» способа совершения преступления. В них вопрос «Кому это было выгодно?» не исчезает и не становится более понятным по мере продвижения расследования. Украинские события, напротив, перенасыщены очевидными деталями, указывающими на «российский след», что делает их фальшивыми, созданными специально. Какова реакция мировой общественности? Чаще всего, это поддержка Украины и… на этом всё. Несвязность обвинений и другие, гораздо более простые, бытовые мотивы убийства/покушения становятся очевидны даже самым антироссийски-настроенным европейским и американским политикам, аналитикам и журналистам. В случае с Аркадием Бабченко инсценировка убийства может навредить самой Украине: смерть журналиста подтвердил Антон Геращенко, советник главы МВД Украины, что делает данный спектакль ложью на высшем, государственном уровне. Разоблачение и объяснение (якобы псевдо-убийство было необходимо, чтобы помешать российским силовикам устранить еще около 30 граждан Украины, включая самого Бабченко) остаются бездоказательными: на данный момент никаких улик или свидетельств, подтверждающих данную версию, нет.
Следующий излюбленный прием провокаций — обвинения в незаконных действиях, факт совершения которых нельзя подтвердить или опровергнуть. Присутствие российской армии на Донбассе и её участие в военных действиях, сбитый Boeing 777 над Донецком летом 2014 года, снайперы на Майдане, стрелявшие по указу пророссийского президента Януковича, и, наконец, аннексия Крыма – во всех этих событиях Украина винит Россию. Нельзя сказать, что их обвинения являются абсолютной выдумкой, но никаких конкретных доказательств правоты украинских государственных деятелей нет. Российские военные, неоднократно замеченные на территории самопровозглашенных ДНР и ЛНР – официально добровольцы, участвующие в боевых действиях без официальных нашивок и под флагом независимых (и непризнанных) республик. Выступление Петра Порошенко на Совете Безопасности ООН в сентябре 2017 года, в ходе которого украинский президент показал собравшимся коллегам паспорта российских военных в доказательство их присутствия на Донбассе, стало анекдотом: известно, что в ходе боевых действий солдаты не имеют при себе подобные документы. Расследование по крушению малазийского самолета длится до сих пор, прерываясь на обмен взаимными обвинениями в затягивании процесса с каждой из сторон, при этом доказательства вины как России, так и Украины абсурдны: они несколько раз менялись на совершенно противоположные (к примеру, до сих пор неизвестно, из оружия какого типа был сбит самолет: сначала это была ракета «земля-воздух» зенитного комплекса «Бук», затем появились спутниковые фотографии истребителя, который, якобы, в момент катастрофы находится в непосредственной близости от Боинга, в итоге стороны снова вернулись к версии обстрела с земли). Но в данных случаях последствия провокаций оказываются более существенными. Прежде всего, это реакция западных стран и их абсолютная солидарность с точкой зрения, представленной украинской стороной. Для Запада данные ситуации – дополнительный удобный способ выразить свое несогласие с текущей внешней политикой России и усилить попытки давления в виде новых санкций или, напротив, бойкотирования тех или иных событий общественной жизни. Нельзя сказать, что обвинения Украины «шиты белыми нитками», но они не доказаны, основаны на догадках и предположениях, а значит, заведомо несостоятельны. Но главное здесь на найти правду, а спровоцировать волну обсуждений и в очередной раз оказаться в роли жертвы в глазах западным СМИ и политиков. В истинности случившегося разбираться не обязательно.
Какие выводы можно сделать, исходя из вышеперечисленных фактов?
Во-первых, большая часть внешней политики Украины базируется на различных провокациях, которые преследуют цель дискредитации оппонента и нанесения ущерба его репутации. За неимением достаточного политического веса на международной арене и при отсутствии логически обоснованных поводов для обвинения России во всех актуальных проблемах бывшей советской республики, Украина обращается к не совсем честным, но достаточно эффективным способам привлечения внимания к существующей внутри страны гуманитарной и политической катастрофе. Их эффективность варьируется от абсолютно гениальных (обвинение России в аннексии Крыма, повлекшее за собой непрекращающиеся пакеты санкций со стороны Запада и начало если не Холодной войны второго поколения, то довольно серьезного идеологического противостояния между Россией и США) до абсурдных (случай с Аркадием Бабченко).
Во-вторых, горячо любимый американскими медиа феномен «fake news» существует и на евразийском континенте, более того, здесь он столь же силен и востребован в политике. Сегодня СМИ не так важны аргументы и доказательства, поскольку количество информации, поступающей с обеих сторон конфликта, настолько велико, что можно выбирать любую понравившуюся теорию развития событий и навязывать её обществу. В добавление к этому, Интернет остается важнейшим инструментом внешней политики как Украины, так и России, и США, и стран ЕС, поскольку зародить зерно сомнения в наблюдателях можно «онлайн» — достаточно несколько «очевидцев», пару эмоциональных статей и навык владения программой Photoshop. В наше время слухи разносятся за доли секунды, и спустя определенное время проверять их подлинность никто не возьмется.
В-третьих, провокация необходима украинской внешней политике как гарантия получения поддержки со стороны западных держав в конфликте с Россией. Современное общество основывается на принципах международного права, которые, несмотря на все войны, остаются главной ценностью для большинства стран. Вот почему акты агрессии против того или иного государства воспринимаются третьими странами как нарушение данных основополагающих норм и понятий, а значит, должны быть подавлены и наказаны. В приведенных обстоятельствах провокация – идеальный инструмент в руках Украины для обращения внимания Запада на российскую агрессию и, как следствие, принять соответствующие меры против коварного государства. Безусловно, подобная техника использовалась и раньше, достаточно вспомнить Эмсскую депешу Бисмарка, немецкие провокации в Польше 1939 года, Манчжурский инцидент 1931 года, атака на «Мэддокс» и вторжение США во Вьетнам. Все эти исторические случаи стали предлогами войн, не хочется думать, что одна из современных провокаций со стороны соседнего государства также может стать поводом к началу вооруженного конфликта.
В-четвертых, провокации как инструмент внешней политики Киева отвлекают население страны от ее внутренних проблем. Когда народ сплочен идеей о наличии общего врага у границ (или даже внутри них), с которым непременно нужно бороться, мысли о восстановлении национальной экономики и недовольство политикой существующего правительства отходят на второй план. Вот почему Киев активно отвлекает внимание украинцев на внешнюю политику, игнорируя при этом проблемы внутренней. Стоит отметить, что точно таким же способом пользуется и Россия, где большая часть населения ежедневно из СМИ узнает обо всех внешнеполитических успешных шагах страны, не замечая при этом существующих недостатков внутренней политики.
Таким образом, провокация как инструмент внешней политики Украины является действием достаточно ожидаемым, предсказуемым и, главное, обоснованным. Как и несколько веков назад, сегодня провокация остается эффективным методом борьбы и отвлечения внимания населения. Как показывает история, объем и формы провокации не оставались неизменными, а эволюционировали с течением времени. И будут развиваться дальше, поскольку основной прогноз, что можно сделать в данной ситуации: России стоит ждать новых вызовов со стороны Киева. Главные цели, поставленные Украиной (вступление в ЕС, возвращение Крыма, заключение новых газовых соглашений), еще не достигнуты, вместе с этим значимым остается фактор эмоций (обида на Россию за не один век влияния все так же сильна среди украинцев).
Возможно ли избежать взаимных провокаций в двусторонних отношениях России и Украины? Конечно, но если только оба государства начнут обращать большее внимание на внутренние проблемы и уже затем строить внешнюю политику; если они избавятся от милитаристской риторики и перестанут, наконец, строить отношения с другими странами на противопоставлении (Украина – с Россией, а Россия – с США).
volcharvaler 